Севастьян Карагандинский, прп.

Блаженный старец схиархимандрит Севастиан (Стефан Васильевич Фомин) родился 10 ноября (28 окт.) 1884 г. в селе Космодемьянское Орловской губернии в бедной крестьянской семье. Отца звали Василием, мать — Матроной. Они имели троих сыновей. В 1888 г. родители возили детей в Оптину Пустынь к старцу Амвросию. На всю жизнь запомнил Стефан это посещение и ласковые глаза благодатного Старца. Когда Стефану было 4 года, умер отец, а через год умерла и мать. Главой семьи остался старший брат Иларион. Средний брат Роман избрал путь иноческой жизни и в 1892 г. был принят послушником в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной Пустыни. Рано узнал Стефан тяжесть сиротства. Учился он хорошо, любил чтение и молитву, был смирен и кроток, за что сверстники дразнили его «монахом». Радостным утешением было для Стефана посещение в свободное время среднего брата в Оптиной Пустыни. Укрепившись в своем желании иноческого жития, в 1909 г. с разрешения старшего брата Стефан приезжает в Оптину Пустынь, где становится келейником старца Иосифа. Находясь при старце, Стефан обрел в нем великого духовного наставника. Иеросхимонах Иосиф был ближайшим учеником великого старца Амвросия, ближайшим по духу, по силе послушания, преданности и любви. По кончине его Стефан перешел под духовное руководство старца Нектария и в 1912 г. был пострижен в рясофор. В о. Нектарии была прекрасная человеческая простота, и даже самое черствое сердце чувствовало искренность его великой любви. Так, под руководством старца, возрастал духовно его ученик и будущий старец о. Севастиан, впитывая в душу свою любовь, мудрость и смирение своего дивного наставника. Пострижение в мантию с именем Севастиан о. Стефан принял в роковом 1917 г. Прогремела революция, началось время гонений на Церковь Христову. 
23 (10) января 1918 г. декретом СНК Оптина Пустынь была закрыта, но монастырь продолжал существовать под видом сельскохозяйственной артели. Все жили под страхом ареста, тюрьмы, смерти. На территории монастыря был организован музей «Оптина Пустынь». Старец Нектарий оставался жить со своими келейниками в старческой хибарке и, изнемогая под бременем скорбей, продолжал принимать и духовно поддерживать приходящих к нему людей. В 1923 г. в монастыре начала работать ликвидационная комиссия, церковные службы прекратились, монахи постепенно выселялись. За два месяца до закрытия монастыря о. Севастиан принял рукоположение в иеродиакона. Вскоре был арестован и выслан в Брянскую губернию старец Нектарий. О. Севастиан вместе с братией перебрались в Козельск и часто навещали старца в его изгнании. В 1927 г. епископом Калуги о. Севастиан был рукоположен в иеромонаха. 29 апреля 1928 г. умер старец Нектарий. Неутешно плакал о. Севастиан на похоронах и потом на его могиле. Выполняя благословение старца, о. Севастиан служил на приходе в Козельске, в Калуге, а затем получил назначение в г. Козлов в Ильинскую церковь, где служил до 1933 г. вплоть до своего ареста и вел неутомимую борьбу с обновленцами. В Тамбовском ОГПУ на допросах о. Севастиан не скрывал своего резко отрицательного отношения к советской власти и бесстрашно говорил, что эта власть есть «гнев Божий,…наказание для людей,…так как этим уничтожается Православная вера». Батюшке вынесли обвинение — 7 лет исправтрудлагерей, и, несмотря на слабость здоровья, отправили в Тамбовскую область на повалку леса, что ему было явно не по силам. Духовные дети узнали место лесоповала и, невзирая на дальность расстояния, находили возможность приносить ему передачи и поддерживать, кто чем мог. Через год о. Севастиан был переведен в Карагандинский лагерь в поселок Долинка, куда прибыл 26 мая 1934 г. 
О своем пребывании в лагере Батюшка вспоминал, что там били, истязали, требуя отречения от Бога. Он сказал: «Никогда». Тогда его отправили в барак к уголовникам. По слабости здоровья работал о. Севастиан хлеборезом, затем сторожем складов, а в последние годы возил на быках воду. В тяжелейших условиях нес молитвенный труд и никогда не нарушал посты. Многих в лагере он привел к настоящей вере в Бога, были у него в зоне и духовные дети, удавалось даже исповедовать и причащать. Заключенные и лагерное начальство любили Батюшку. Злобу и вражду побеждали любовь и вера, которые были в его сердце. В апреле 1939 г. Батюшка был освобожден из лагеря. Он пришел в крошечный домик к своим сестрам по духу, которые все эти страшные годы не оставляли его и, как могли, помогали. Литургию служили тайно, и ежедневно о. Севастиан вычитывал суточный круг богослужения. Перед войной он ездил в Тамбовскую область, и его духовные дети надеялись, что после стольких лет скорбей вдали от родины, он вернется в Россию. Но Батюшка снова возвратился в Караганду, в тот удел, который был назначен ему Господом. В военные и послевоенные годы Караганда была голодным городом. Население в те годы составляли прикрепленные к угольным шахтам спецпереселенцы и бывшие узники Карлага. Объясняя сестрам свое решение остаться здесь навсегда, Батюшка говорил: «Люди здесь душевные, сознательные, хлебнувшие горя… Мы здесь больше пользы принесем, здесь наша вторая родина». В 1944 г. в новом доме была устроена небольшая домовая церковь. Люди полюбили Батюшку, поверили в силу его молитв и приглашали его к себе. И хотя разрешения на совершение треб не было, он ходил безотказно, постоянно рискуя навлечь на себя неприятности. Со всего Советского Союза стали съезжаться в Караганду ищущие духовного руководства духовные чада старца. Он всех принимал с любовью и помогал устроиться на новом месте. И был Батюшка для всех ласковым, светлым, всем доступным. 
Караганда росла и строилась. В 1946 г по благословению старца Севастиана верующие подали в местные органы власти заявление о регистрации религиозной общины. В ответ пришло распоряжение: «Запретить священнику Севастиану Фомину службы в самовольно открытом храме». Только в 1953 г. было разрешено совершение в Большемихайловском молитвенном доме церковных таинств и обрядов — крещения, отпевания, венчания, исповеди, но Литургию Батюшка мог служить только тайно ночью на квартирах верующих. По Великим праздникам Всенощное Бдение служили с часа ночи, а после короткого перерыва совершалась Божественная литургия. Окна плотно завешивали одеялами, а внутри дома было светло и многолюдно. Службу заканчивали до рассвета, и по одному — по два люди расходились по домам. Только в 1955 г. из Москвы было получено разрешение о регистрации религиозной общины в Большой Михайловке. Начались работы по переоборудованию жилого дома в храмовое здание. Всем руководил Батюшка. Храм наполнился иконами — одни были принесены верующими, другие — написаны талантливой матушкой Агнией; служебные и святоотеческие книги прислал из Москвы бывший узник Карлага протодиакон Иаков. И в 1955 г. в день праздника Вознесения Господня церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы была освящена. Священников Батюшка подбирал себе сам. Сохранилось письмо о. Севастиана к митрополиту Алма-Атинскому и Казахстанскому Николаю (Могилевскому), в котором он просит посвятить во священники А. П. Кривоносова. Одиннадцать лет был старец Севастиан настоятелем храма — до дня своей кончины. 22 декабря 1957 г., в день празднования иконы Божией Матери «Нечаянная радость», архиепископом Петропавловским и Кустанайским Иосифом (Черновым) Батюшка был возведен в сан архимандрита и награжден Патриаршей грамотой «За усердное служение Святой Церкви». А в 1964 г. ко дню своего Ангела был награжден архиерейским посохом — награда примеров не имеющая. Перед блаженной своей кончиной Батюшка был пострижен в схиму. Неутомимое подвижническое служение Православной Церкви от послушника в скиту Введенской Оптиной Пустыни до настоятельства и посвящения в сан архимандрита Батюшка исполнял 57 лет — с 1909 по 1966 г.